|
Обычно прохожие, увидев лежащего где-нибудь на земле на улице, либо в подворотне человека, часто справедливо принимают его за пьяницу и обходят "десятой дорогой". Поступал так и я, чего греха таить, пока со мной не случилась одна неприятная история.
Было это пасмурным днём. Шёл я домой из нашего станичного магазина ранним утром и, чтобы сократить путь, направился напрямик через пустырь. Тропинка вывела меня к громадным тутовникам, деревьям-ветеранам, редко стоявшим у обочины раскисшей от дождей грунтовой дороги, с калюжами. Тот год выдался очень дождливым. У могучего ствола одной из шелковиц валялись пустые бутылки, объедки, пластиковая посуда. "Что за народ?" – с досадой подумал я, возмущенно обозревая следы чьего-то недавнего пикника. "Сейчас вернусь сюда с мусорным ведром", – решил я, продолжив путь. Внезапно острая боль насквозь пронзила левую сторону груди. Я не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Пальцы руки безвольно разжались, сумка с хлебом упала на землю, ноги подкосились и я, корчась от боли, мешком свалился на влажную от росы траву.
"Неужели это конец?" – подумал я, превозмогая резкую боль, инстинктивно пытаясь дышать неглубоко – поверхностным дыханием. На сердце я вроде бы не жаловался, если не считать редких покалываний и вдруг ни с того, ни с сего…
"Господи, да что же это такое? Так сразу, ведь мне нет ещё и сорока" – раненой птицей металась в мозгу одна единственная мысль. Лёжа на правом боку, я с надеждой вглядывался в безлюдный пустырь. Прошло минут десять, я был ещё жив, но боль по-прежнему пронзала насквозь, словно меня проткнули кинжалом, остриё которого вышло под лопаткой. И по-прежнему не мог нормально ни вздохнуть, ни выдохнуть.
Минуты казались мне вечностью. Наконец вдали замаячили две неспешные женские фигуры. Я приподнял руку и медленными движениями стал подзывать женщин. Как вскоре понял, они заметили мои призывы издали и испуганно воскликнув: "Пьяный!", резко шарахнулись в сторону, затем, далеко оббежав меня, вернулись на тропу, скрывшись в глубине узкого прохода между огородами…
Больше прохожих не было.
"Всё, конец", – решил я и, смирившись со своей участью, приготовился к смерти, мысленно прощаясь с близкими…
К счастью, где-то через полчаса сильная боль отступила, удалось кое-как подняться и доковылять до дома. Как оказалось, меня накрыл острый приступ стенокардии.
С тех пор, проходя мимо лежащего где-нибудь без признаков жизни человека, я подхожу к нему, чтобы убедиться: "отдыхает" ли гражданин после неумеренного возлияния или же ему нужно срочно вызвать "скорую помощь"?
Бывало, что и люди, "потерявшие ориентацию на местности", просили отвести их домой, и я это делал.
А.АФАНАСЬЕВСКИЙ.
|
Версия для печати
